Мозгоускорители - Страница 104

104

Следует с подозрением относиться к таким теоретическим хитростям, которые предлагаются лишь для того, чтобы разрешить очевидное противоречие, но сами по себе не имеют отношения к данной теории. Спонтанные поправки ad hoc и post hoc слишком легко придумать и слишком легко приспособить к любой ситуации.

16. Не теряйте чувства реальности

В физике больше нечего открывать. Все, что нам осталось, — делать все более и более точные измерения.

Уильям Томсон, лорд Кельвин, первооткрыватель верного значения абсолютного нуля температуры в своем обращении к Британской ассоциации содействия науке

«Арациональные» (или нерациональные, квазирациональные) пути сосуществуют в науке наряду с заурядными, рациональными, изученными путями научного прогресса — или даже вопреки им. Иногда ученые отказываются от общепринятых теорий и обращаются к идеям, которым явно не хватает подтверждающих их данных. Как правило, новая теория основывается на вере в такой же степени, как на логике или фактах.

Иногда бывает легко проследить, из какой конкретной из картин мира, которые отличаются друг от друга в зависимости от области науки, идеологии и культуры, родилась та или иная теория. Иногда разные теории буквально конфликтуют друг с другом.

Эти арациональные аспекты науки, вероятно, внесли вклад в отрицание концепции объективной правды теми, кто называет себя деконструктивистами или постмодернистами. Как можно защититься от подобного нигилизма? Что можно сказать людям, которые утверждают, что так называемая реальность — всего лишь выдуманная обществом фикция?

Смена парадигмы

Спустя пять лет после заявления лорда Кельвина о безрадостных для физики перспективах Эйнштейн опубликовал свою работу о специальной теории относительности. Теория относительности буквально заменила собой механику Исаака Ньютона — законы которой, описывающие движение и силу, беспрекословно принимались за истину в течение двух столетий. Теория Эйнштейна была не просто очередным открытием в мире физики, она ознаменовала собой начало новой эры.

Через 50 лет после того, как статья Эйнштейна была опубликована, философ и социолог науки Томас Кун взбудоражил научное сообщество, написав в своей книге «Структура научных революций», что наука не всегда сводится к кропотливому копанию в теории и последующему сбору фактов, после чего уточняется окончательная теория. Скорее, наиболее типичный способ совершения великих открытий — это научная революция.

По мере устаревания теории постепенно начинают накапливаться парадоксы и несоответствия, и рано или поздно у кого-то появляется блестящая идея, которая переворачивает старую теорию с ног на голову. Или как минимум старую теорию по-новому интерпретируют, перемещая ее в разряд менее значимых и интересных. Новая теория не всегда объясняет все явления, которые объясняла старая теория, и ее положения поначалу в лучшем случае поддерживаются ничем не примечательными фактами. Зачастую новая теория вообще не объясняет уже имеющиеся факты, а лишь предсказывает новое.

Анализ Куна отчасти разочаровал ученых, потому что привнес элемент кажущейся иррациональности в идею научного прогресса. Ученые нечасто отказываются от своих убеждений только потому, что старая теория оказалась несовершенной, или потому, что обнаружились новые факты. Скорее происходит смена парадигмы взглядов, потому что новая идея оказывается более удовлетворительной во всех смыслах и предлагает более многообещающую научную программу. Ученые предпочитают идти по пути наименьшего сопротивления, то есть искать ошеломляющие открытия, которые может предложить им новая теория, а старая не может объяснить и для которых уже пришло время.

Новые теоретические подходы часто не приводят ни к чему конкретному, даже если многие ученые начинают их применять. Но некоторые новые парадигмы совершают прорыв и замещают собой старые взгляды — с кажущейся внезапностью.

Область психологии представляет собой особенно наглядный пример такого быстрого разрастания новой парадигмы и почти одновременного с ней отказа от старого мировоззрения.

С начала XX в. и приблизительно до конца 1960-х гг. в психологии преобладали теории обучения с подкреплением. Академик Иван Павлов продемонстрировал, что если животное запомнило, что конкретный произвольно выбранный раздражитель сигнализирует о подкреплении рефлекса, то он будет вызывать точно такую же реакцию, как и само подкрепление. Если перед тем, как животное кормят мясом, звенит колокольчик, то в итоге звук колокольчика будет вызывать у животного точно такое же слюноотделение, как и появление самого мяса. Б. Ф. Скиннер доказал, что если то или иное поведение было подкреплено с помощью некого желаемого стимула, то такое поведение будет проявляться каждый раз, когда организм пожелает этого подкрепления. Крысы способны научиться нажимать на рычаг, чтобы получить еду. Психологи проводили тысячи экспериментов для проверки гипотез, которые строились на основе принципов, предлагаемых теориями Павлова и Скиннера.

Во времена расцвета обучающих теорий психологи пришли к выводу, что поведение человека во многом обусловлено моделированием. Например, я вижу, что Джейн делает что-то, благодаря чему получает «позитивное подкрепление». И я начинаю делать то же самое, чтобы тоже получить это подкрепление. Или я вижу, что она делает что-то, за что ей приходится расплачиваться, и стараюсь избегать такого поведения. «Замещающая теория подкрепления» была одновременно и очевидной, и сложной для скрупулезной проверки. Возможны были только провокативные эксперименты, показывавшие, что дети иногда имитируют поведение взрослых. Ударьте куклу, и ребенок за вами повторит это действие. Однако это не доказывает, что агрессивные взрослые привыкли вести себя агрессивно, видя то, как другие люди чем-то вознаграждаются за подобное поведение.

104